Когда вся Римская империя обратилась ко Христу, настоящие христиане убежали из мира в пустыню, потому что они не могли жить подобно так называемым крещеным людям. И возникло монашество. Люди шли в монастыри, чтобы трудиться, поститься, молиться. А условия там тяжелые, поэтому монах давал обеты даже не жениться, чтобы всего себя Богу посвящать. Но со временем дошло до того, что стали говорить: в монастыре теперь живут как в миру, а в миру – как в аду. Придешь в монастырь, а монашеской жизни как таковой и нет. Хотя люди там и благочестивые, куда благочестивее, чем в миру, но подлинное христианство тоже утрачено, осталось лишь все внешнее: чтобы только красиво было, нарядно, да отглажено, да блестело. А самого главного-то – молитвы – нету, послушания нет, терпения, кротости, любви, смирение и не ночевало. Спрашивается: а где же тогда христианство? Ведь где нет смирения, там и христианства нет.

Конечно, есть и сейчас святые угодники Божии, потому что, раз мир стоит, значит, живы люди, которые угождают Богу. Не стоит село без праведника. В каждом населенном пункте есть обязательно человек, который Богу приятен. И на этом мир держится – как только исчезает такой человек, все вокруг сметается как ненужное. Но Господь знает, что христиане скудеют любовью, послушанием, смирением. Поэтому в наше время просто невооруженным глазом видно, как Страшный суд приближается – потому что в людях такое море зла, которое ничем не остановишь, даже танками. А из опыта известно, что если злом за зло отвечать, то это родит еще большее зло. И люди добра уже не чувствуют, не понимают, отвыкли от него и даже не знают, чтó оно из себя представляет. Если кто-то их призывает к добру, то это как глас вопиющего в пустыне. То есть в конце второго тысячелетия после пришествия Христа на землю мы видим, что человечество подошло к тому же рубежу, что и перед первым Его пришествием. Все признаки сходятся.

Протоиерей Димитрий Смирнов.

Поделиться